К 5 часам утра «над народной массой стоял густым туманом пар, мешавший различать на близком расстоянии отдельные лица. ...Постоянно раздавались ужасные, как бы предсмертные крики и вопли, а атмосфера была настолько насыщена испарениями, что люди задыхались от недостатка воздуха и зловония. ...Толпа поднимала на головы лиц, впавших в бессознательное состояние; они катились по головам до линии буфетов, где их принимали на руки солдаты».
Министр также пишет, что многие были задавлены в давке уже задолго до раздачи подарков, и «несколько умерших таким образом людей толпа передавала по головам, но многие трупы вследствие тесноты продолжали стоять в толпе, пока не удавалось их вытащить. Народ с ужасом старался отодвинуться от покойников, но это было невозможно и только усиливало давку. Впоследствии, когда началась раздача и народ направился к буфетным проходам, мертвецы, стиснутые толпою, двинулись вместе с нею и падали лишь на площади гулянья. Таких двигающихся мертвецов один из очевидцев насчитал до двадцати».
Когда же началась раздача обещанных подарков, которые, как уточняет Н. В. Муравьев, заключались в «сайке и узелке, в который были завязаны колбаса, пряник, сласти, эмалированная кружка и программа увеселений», давка на поле усилилась. «Проникавшие на площадь выскакивали из проходов оборванные, мокрые, с дикими глазами. Многие из них со стоном падали, другие ложились на землю, клали под голову полученные узелки и умирали». И, как пишет министр, толпа двигалась к этой «площади гулянья» буквально по трупам: «Один из оставшихся в живых потерпевших оказался лежащим на 15 трупах, а поверх его лежало 10 тел».
После первой раздачи подарков была предпринята вторая. И опять все повторилось заново. Даже согласно официальным сведениям, приведенным министром юстиции Н. В. Муравьевым, «общее число лиц, получивших 18 мая повреждения во время народного гулянья на Ходынском поле, по собранным при следствии сведениям, достигло 2690 человек, из коих умерших 1389» (ЦГИАМ, ф. 540, оп. 1, д. 720).
Поэт Константин Бальмонт написал по поводу этого трагического события стихотворение «Наш царь», заключительные строки которого оказались пророческими:
Кто начал царствовать — Ходынкой,
Тот кончит — встав на эшафот. |